Лицо Ма было совсем близко. Он увидел, как вздрогнули ее зрачки, услышал учащенное дыхание.

— А ты сказала, что Рябова убила буря? Тебя заставил к этому Гера?

Или ты сама? — Талавир пытался понять, о чем она думает. Ма не была жертвой, хотя, может, и сама так о себе думала.

— Решила, что ты не поверишь в джадала. — Женщина не отвела взгляда. -

Для Старшего Брата это ересь.

"Только я испорчен Старший Брат", — подумал Талавир. Фонарь начал затухать. Врач подняла шприц.

— Зачем это? — Глаза Талавира сузились. Он наконец-то заметил, что она держала в руке.

— Я уже говорила: нужно оценить твое состояние.

— Сейчас? Здесь? Серьезно? — Талавир до сих пор держал ее запястье. Она была в его власти, и в то же время он чувствовал ее силу. Такие женщины сами выбирают, что и когда получить. И это завораживало. Никогда до этого Талавир не испытывал подобного влечения.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Талавир подумал: если она ответит честно, он даст ей взять эту проклятую пробу.

— Это только анализ, — пробормотала Ма и опустила глаза. Она не захотела показывать себя настоящую.

Талавир разочарованно отпустил ее руку.

— Сначала демоница из Кара-Меркита захотела вытащить из меня душу, потом

Гуль потребовала укусить, а Дерево Боли чуть не убило. Теперь ты? Из всех в Ак-Шеих ты сдалась мне, — он остановился, ища правильного слова, –

самой нормальной. Зачем тебе моя кровь? Для Бекира? Не лги, только ради него ты бы попыталась уколоть Старшего Брата, несмотря на то, что так нас ненавидишь и боишься.

Глаза Ма забегали, как будто она взвешивала, сколько можно ему сказать. И можно ли говорить хоть что-нибудь.

— Бекир не может уйти из Ак-Шеих. Уходит на несколько фарсахов и начинает хвататься за голову. Кровь Рябова, просто попав ему на кожу, помогла отойти от Ак-Шеих на недосягаемое расстояние. Мы не можем здесь оставаться. Для Старших Братьев я беглец.

— Ты не слышала? Я пришел не за тобой.

— Итак, придут другие, — в голосе Ма была глухая уверенность.

И снова Талавир почувствовал ее уязвимость. Какова же была настоящая Ма?

— Но при чем здесь моя кровь? Стоп. Ведьма сказала, что у нас с Рябовым одно лицо — его лицо. Ты что, думаешь, что мы клоны или что-нибудь такое? -

собственно предположение вызывало спазм тошноты.

— Нет, я не знаю. Армия чудовищ умеет изменять лицо с помощью суура. Может, и Белокун что-нибудь такое придумал. Я не знаю, — повторила Ма. — Вы схожи с Рябовым. К тому же ты как-то связан с Бекиром. Только вы видите какое-нибудь чудовище за спиной Геры. Я хотела бы протестовать твою кровь.

Но Талавир снова не слушал. Он едва не пропустил самое главное из того, что говорила Ма. На Бекиру попала кровь М-14. Как?

— Твой сын видел, как умер Рябов?

— Он здесь ни при чем, — голос Ма утончался. — Из-за Вспышек он иногда ходит во снах. Так было и в ночь погибели Рябова. Бекир ничего не помнит. Но я поняла, откуда кровь на его коже, когда с утра нашли тело Рябова. Ты ведь не думаешь, что Бекир мог…

— Нет, ты что! Я не столь Старший Брат. — Талавир осознал, какой крамолой звучат его слова, и улыбнулся. На лице женщины тоже засияла слабая улыбка.

— Ты думаешь, Рябова убил Гера? — продолжал Талавир. — Гуль сказала, что

Полномочный стремился попасть в его дом.

— Не знаю. Наибольший страх Геры — потерять этот дом. Он взял фамилию жены, чтобы показать свое право на него. Дешт любит шутить с памятью, но некоторые вещи как зарубки на дереве. В Ак-Шеих до сих пор пугают детей старым генералом Серовым. Некоторые говорят, что его дух и есть джадал. У генерала было две внучки. Младшая убежала. Через годы ее нашли мертвой и растерзанной. Тетя

Валька верит, что именно в этом подвале. — Ма осторожно огляделась. — Гера был сиротой, перебивался случайными заработками. Никто не знает, как генерал Серов согласился на его брак со своей старшей внучкой. Но Гера вцепился в этот шанс. И даже вспышки этого не изменили. Если он заподозрил, что Рябов посягает на его дом, то мог поступить и такую глупость.

Она говорила искренне. Талавир посмотрел на стены, на пол. Представил растерзанное тело внучки старого Серова. Гера стремился сохранить свой дом. Но при чем здесь Рябов? Какой интерес к дому Серова он мог проявить, чтобы Бей рискнул его выбить?

— Разве Рябов попытался ворваться в этот дом?

— Этого я тоже не знаю. — Ма на мгновение закусила губу и посмотрела прямо ему в глаза. — Гера — фанатик, верит в живущего в его доме демона в джадала.

Тогда была ночь свечения Йылдыз.

— Он мог принести Рябова в жертву этому демону?

Мая пожала плечами. А Талавир подумал, что эта версия напоминает его предыдущую о том, что Азиз-баба или его внуки могли убить Рябова, чтобы защитить Мамая.

— А Азиз-баба?

— Что Азиз-баба?

— Он тоже фанатик?

— Он приютил нас с Бекиром, когда мы в этом больше нуждались.

На нем держится

Ак-шеих, — уверенно возразила Ма. Свет дрогнул от особенно сильного порыва ветра, и тень от иглы на шприце словно проткнула изображение беременной Девы на стене.

— Я думаю, он был рекрутером Старших Братьев, — безжалостно возразил

Талавир.

Как засоленная, что столько живет в Деште, может верить кому-нибудь?

— У нас у всех есть прошлое. — Ма коснулась кольца на пальце.

«Кроме меня», — захотелось добавить Талавиру, он протянул руку, обнажая вену. Ма блеснула к нему благодарными глазами, и Талавир почувствовал, что за этот взгляд отдал бы гораздо больше, чем кровь. Она осторожно набрала образец и закрыла прокол чем-то похожим на вцепившийся в кожу пух.

— Пух селби. Заживляет раны.

Буря и не думала успокаиваться. Дверь снова затрясла, словно кто-то стремился к ним ворваться. Копек